Absentis

Отворители крови

Предисловие

Памяти Робин Гуда посвящается

Смерть Робин Гуда

Имя Робин Гуда уже в Средневековье стало нарицательным. Так, в Парламентском отчете за 1437 г. содержится ходатайство для ареста некоего Пирса Вэнейблса из Дербишира, который занимается грабежом, скрываясь в лесу, "подобно Робин Гуду и его шайке". Но легенды о разбойнике основывались на реальном прототипе. Директор музея в Ноттингеме Грэхем Блэк считает, что письменная история Робин Гуда началась в 1261 году, когда в Беркшире был объявлен вне закона Уильям, сын Роберта Смита, и клерк, писавший указ, назвал его Уильямом Робингудом. В 1784 г. в Хейзерсейдже вскрыли предполагаемую могилу Малютки Джона, где обнаружили кости очень высокого человека. Утверждается, что именно Малютка Джон убил монаха, предавшего Робина.

Во всех легендах смерть Робин Гуда связывается с конкретным местом — Кирклейским монастырем (Kirklees Priory) в Йоркшире, где могила Робина с полустершейся эпитафией на староанглийском языке сохранилась до сих пор. Дата смерти захороненного разбойника была зарегистрирована между 1224-1247 годами. Эпитафия по расшифровке 1702 г. декана Йорка Томаса Гэйла (на сегодня полностью надпись не сохранилась) гласила: "Здесь, под этим небольшим камнем, лежит Роберт, истинный граф Хантингтонский. Не было лучника искуснее его. И люди звали его Робин Гуд. Целых тридцать лет, и даже более, сражался он с преступниками в северных землях, хотя сам вместе со своими людьми был вне закона. Такого как он, Англия никогда не увидит вновь".

Как повествуют баллады о благородном разбойнике, однажды Робин Гуду показалось, что руки его ослабели и стрелы летят мимо цели. Он решил, что заболел, и отправился в Кирклейский монастырь, монахини которого славились искусством «отворять кровь», что в средние века считалось панацеей от всех болезней. Там, в монастыре, Робин из Локсли и нашел свою смерть - монахини выпустили из вен Робина так много крови, что примчавшийся на звук рога Робина Малютка Джон уже ни чем не смог помочь своему другу.

Монахиня пива ему налила,

Сказала: "Садись у огня". -

"Ни есть я не буду, ни пить ничего,

Пока не полечишь меня".

"В обители тихий найдется покой,

Тебя я туда провожу.

И, если ты просишь кровь отворить,

Услугу тебе окажу".

За белую руку пришельца берет,

Уводит в далекую келью,

И Робину кровь отворяет она -

Кровь каплет горячей капелью.

Жилу открыла ему на руке,

Ушла, ключами звеня,

И долго точилась горячая кровь -

До полудня другого дня.

Сперва густая бежала кровь,

Потом совсем поредела,

И понял тогда отважный стрелок,

Что сделано алое дело.

Тут Робин с надеждой взглянул на окно,

Подумал - спасет прыжок.

Но слаб он был, и но было сил,

И прыгнуть Робин не смог.

(Михаил Гершензон. Робин Гуд)

Как отметил в начале прошлого века в том же «Робин Гуде» Михаил Гершензон: «От всякой отдельной души идут нити к маховому колесу истории». Что ж, посмотрим, почему легендарный Робин Гуд в XIII веке так свято верил в метод лечения «выпусканием крови», погубивший его, и почему такой практикой (пускание крови мирянам) занимались тогда именно в монастырях.

На этом, правда, мне придется взять обратно посвящение Робин Гуду (прости, Робин!) и дальнейший текст посвятить светлой памяти незабвенного Фредди Крюгера - этот персонаж куда более соответствует тому кровавому беспределу, что творился на поприще выливания крови из человеческих тушек в Средневековье. Более того - сам образ Фредди появился на основе этой, более чем тысячелетней, «культуры». Хотя, если бы пресловутый Крюгер самолично заглянул в средневековый монастырь (точнее, в специально возводимое на территории монастыря "здание для выпускания крови и очищений"), боюсь его бы стошнило...

продолжение здесь...

©  Absentis  2006