Архив - Анник Ле Герер. Ароматы Версаля в ХVII-XVIII вв

Ароматы Версаля в ХVII-XVIII вв.

эпистемологический подход

Когда говорят о ароматах Версаля, то на ум первым делом приходит королевский двор, где искусство казаться достигло своего апогея. В подобном контексте не вызывает удивления широкое использование как собственно духов, так и разнообразных душистых аксессуаров — саше, перчаток, надушенных вееров. Распространяясь в воздухе, аромат образует вокруг человека своеобразный ореол, продлевающий и возвеличивающий его присутствие. Он расширяет бытие и социальную сферу придворного.

Непосредственный контрапункт этому благоуханию — чудовищная вонь вокруг дворца, не ведающего отхожих мест. Тому имеются весьма красноречивые подтверждения, в частности, следующее свидетельство Ла Морандьер, относящееся к 1764 году: «Парки, сады и сам замок вызывают отвращение своей мерзостной вонью. Проходы, дворы, строения и коридоры наполнены мочой и фекалиями; возле крыла, где живут министры, колбасник каждое утро забивает и жарит свиней; а вся улица Сен-Клу залита гнилой водой и усеяна дохлыми кошками».
---------------------------
* Le Guérer A. Les parfumus à Versailles aux XVII et XVIII siècles: approche épistémologique // Odeurs et parfums / Textes rassemblés et publiés par D. Musset et Cl. Fabre-Vassas. P.: Ed. du CTHS, 1999, p. 133-141.
293

Широкое применение духов легко объяснить их статусом предмета роскоши, указывающего на общественное положение человека, а также необходимостью бороться против вони, — однако, как мне кажется, из всего этого не вполне ясно, почему такое небывалое распространение получают ароматические составы. Во времена Людовика XV французский двор так пропитался ими, что в Европе его стали называть «надушенным двором». Тут требуется иное объяснение, которое бы сопрягалось с уже имеющимися. Его логика менее очевидна, хотя мне оно представляется решающим. Эту логику я попытаюсь прояснить, рассматривая ароматические смеси той эпохи и их применение с позиций не столько исторического, сколько эпистемологического подхода.

Чтобы лучше понять роль, отводившуюся духам, начнем с церемонии туалета: в данном случае она весьма показательна, ибо в ней прочитывается теория гигиены, во многом отличная от современных представлений. Туалет Людовика XIV, описанный герцогом Сен-Симоном *, не предполагает использования воды. Единственный ритуал, которому следует король-Солнце, — это омовение рук винным спиртом. В XVII веке туалет совершался в соответствии с совсем иными предписаниями, нежели в наше время. Его цель — обойтись без воды, считавшейся вредоносной, и, напротив, широко использовать душистые составы.

Напомним, что эта тенденция восходит к 1348 году, времени великой эпидемии черной чумы. С тех пор врачи настоятельно рекомендуют избегать мытья горячей водой, полагая, что оно ослабляет организм, открывая кожные поры воздействию зачумленного воздуха. Этот страх перед водой и мытьем
-------------------------

* Мемуары Луи де Рувруа, герцога де Сен-Симона (1675—1755), посвящены последним десятилетиям царствования Людовика XIV и началу Регентства (1691—1723 гг.). Описание туалета Людовика см. в изд.: Сен-Симон. Мемуары. М., Прогресс, 1991. Т. II. С. 317—319. (Здесь и далее знаком * отмечены примечания переводчика.)
294

нарастает на протяжении XVI века и достигает наивысшей точки в XVII столетии. Ароматические продукты должны были заменить воду при совершении туалета. Однако они не только очищают кожу извне: считается, что они чистят также внутренности тела и предохраняют его от воздействия дурного воздуха.

Эти представления сегодня могут показаться удивительными, однако в основе их лежат две главных идеи: первая связана с тем, что можно обозначить как «реализм запаха»², а вторая — с особыми свойствами, которыми наделяли ароматы еще со времен античности.

Действительно, проникая в нас, запах, независимо от нашего желания, заставляет вступить с его носителем в прямой и очень личный контакт. Поэтому очень рано сложилось представление о том, что запах, в силу своей всепроникающей способности, обладает большой эффективностью. Кроме того, считалось, что запах заключает в себе принцип и действенность любого вещества. Из этого следовало, что запах — не только верный глашатай материальной действительности, не только активная, но и индивидуализированная реальность. Поэтому каждое вещество отмечено своим особым запахом: философ Гастон Башляр назвал это убеждение «субстанциалистским»³. Тем самым запахи цветов, дерева или камеди несут в себе энергию соответствующего растения.

Согласно унаследованной от Древней Греции традиции, ароматы, выделяющиеся под действием солнца, имеют огненную и противогнилостную природу, а значит, способны препятствовать разложению. Это важнейшее свойство уже само по себе определяет многообразие применений ароматических веществ: в них есть особая сила, позволяющая очищать, оздоровлять и укреплять душу и тело. Считается даже, что ароматические вещества увеличивают естественные защитные силы организма, изгоняя такие печальные и благоприятствующие недугам страсти, как страх и тоска.
-------------------------------

2 Bachelard G. La formation de l'esprit scientifique. P.: Vrin, 1980. Р. 115.
3 Ibid. Р. 102.
295

Все это позволяет объяснить, почему в эпоху, когда опрятность мыслилась в терминах «очищения» и «защиты» от дурных запахов, основополагающая роль отводилась духам. По мнению врачей, они были способны избавить организм от отбросов и одновременно создать защитную преграду между кожей и зачумленным воздухом. В XVII и XVIII вв. опасения вызывает не грязь как таковая, но загрязнение органов гуморальными жидкостями, застойным брожением, зловонными испарениями. Настоящее отсутстие чистоты — это не вши и блохи, а внутреннее разложение и миазмы. С точки зрения внутренней гигиены, духи действуют примерно так же, как кровопускание или прием слабительного: препятствуя излишнему полнокровию, они помогают содержать в чистоте внутренние органы и кровь. А впридачу они должны очищать кожу извне без ущерба для ее прочности и защищать ее от воздействия воздуха.

Усиленное применение благовоний объясняется именно этой верой в их гигиенические и профилактические свойства. Быть опрятным значит протирать кожу душистым болонским мылом с лимонным или апельсиновым запахом; ополаскивать лицо и руки ароматическим уксусом; опрыскиваться «Императорской водой», «Венценосной водой», «Великолепной водой». Надо наносить на руки мази из ириса, росного ладана и сладкого миндаля, очищающие их, но не повреждающие. Непременно нужно натирать зубы коричной, апельсиновой, гвоздичной или лимонной пастой. Волосы рекомендуется содержать в чистоте при помощи сандалового, розового, лавандового, жасминового масла или мази.
296

Фактически в эту эпоху медицинские средства и парфюмерия не разделялись. Показательный факт: именно по приказу Антуана д'Акена*, первого медика Людовика XIV, Бленьи, врач Месье, брата короля, сверяет формулы различных ароматических составов и публикует их собрание, озаглавив его, между прочим, «Секреты красоты и здоровья».

Возьмем для примера один из самых знаменитых составов — «Воду королевы Венгерской»; неразличение медицины и парфюмерии проявляется здесь особенно наглядно. Эта душистая вода на основе розмарина широко использовалась как средство туалета и при этом наделялась удивительными профилактическими и целебными свойствами. По легенде, когда-то семидесятидвухлетняя королева Венгрии излечилась с ее помощью от всех немощей, вернула себе красоту и здоровье и была просватана за польского короля. Бленьи оглашает внушительный перечень целебных свойств этого состава, предназначенного как для наружного, так и для внутреннего применения:

• если смочить им затылок, виски и запястья, то он восстанавливает испарившиеся телесные духи, прочищает застойные нервы, улучшает память, придает рассудительности, силы и веселья, бодрит чувства;
• один лишь его запах излечивает головную боль и «пары»;
• если вложить в уши ватку, пропитанную им, это избавит от мокроты и шума в ушах;
• если нанести его на живот, это облегчит почти все брюшные боли;
• если нанести его на веки, это укрепит зрение;
• если омыть им все тело, это великолепно поможет при апоплексии, параличе, подагре и ревматизмах.

--------------------------------------

* Антуан д'Акен (1620-1696), первый медик Людовика XIV с 1672 по 1693 гг. Выступал против использования хины, ставшей модным средством в 1680-е гг. Современники считали его неловкость одной из причин смерти королевы Марии-Терезии, супруги Людовика XIV (1683).
297

«Вода королевы Венгерской» помогает также при опухолях, ушибах и ожогах. Одно время ею очень часто пользуется госпожа де Севинье*. А госпожа де Ментенон** настолько уверовала в благодетельные качества «Воды», что рекомендовала маленьким пансионеркам Сен-Сира*** регулярно использовать ее для защиты от дурного воздуха.

Врачи единодушно уделяют столь важное место ароматам, духам и благовонным испарениям, поскольку убеждены в их удивительном свойстве: запахи как ничто иное способны обволакивать человека и проникать в глубину его тела. Когда в 1686 г. у Людовика XIV развивается опухоль, Антуан д'Акен лечит его душистым пластырем, куда, помимо прочих ингредиентов, входят галбанум, опопонакс, мирра, олибан и мастика. Как и все врачи того времени, первый придворный медик Его Величества считает, что жизненные силы этих пахучих благовоний могут, проникнув внутрь тела, исцелить от опухоли. По замечанию эпистемолога Франсуа Дагонье, «глубинная философия» от- нюдь не чужда древним фармакологическим рецептам.
-----------------------
* Мари де Рабютен-Шанталь, маркиза де Севинье (1626-1696): ее письма к дочери, содержащие большое количество бытовых деталей, в основном относятся к 1670-м гг.
** Франсуаза д'0бинье, маркиза де Ментенон (1635-1719), воспитательница незаконнорожденных детей Людовика XIV и маркизы де Монтеспан, со временем занявшая место последней. По-видимому, с 1684 г. - морганатическая супруга Людовика.
*** Женское учебное заведение, основанное в 1686 г. госпожой де Ментенон. Для его воспитанниц написаны две «библейские» пьесы Расина — «Эсфирь» и «Гофолия».
298

Эта вера в действенность душистых, легких, воздушных эманации безусловно способствовала распространению ароматических составов и их разнообразному применению. Когда один из придворных медиков Людовика XIV создает распылитель для благовоний, он спешит подчеркнуть терапевтическое значение своего изобретения. Благодаря этому небольшому прибору, именуемому «королевской курильницей», уверяет он, душистые составы будут проникать непосредственно в легкие, сердце и кровеносные сосуды, полностью сохраняя все свои целебные свойства.

Об этой общности медицины и парфюмерии свидетельствует и множество иных, не столь многофункциональных продуктов. Например, «кюкюфы», лечебные колпаки, начиненные, в зависимости от финансовых возможностей владельца, либо благовониями, камедью и древесной смолой, либо мускусом и амброй. Их носят как ночью, так и днем, надевая под шляпу: похоже, они весьма полезны старикам, чувствительным к холоду и страдающим от головокружений, катаров, провалов памяти «и других старческих немощей». Существуют также косметические ткани и платки. Венерин платок — это кусок полотна, вымоченный на протяжении многих дней в ароматических составах; высушенный, он используется для сухого умывания лица. По тому же принципу изготавливаются ночные чепцы и повязки, предохраняющие от морщин.

В ароматических составах вымачивают и белье, используемое в чисто медицинских целях. Упомяну лишь несколько подобных приспособлений, где благовония применяются для точечной профилактики. Это и «бодрящие повязки», которые защищают лицо врача у изголовья больного чумой, и «защитные рубашки», специально ароматизированные для работы в госпитале и призванные оберегать от опасных испарений, которые исходят от зачумленных. Для последних предназначены пропитанные благовониями саваны. Все эти средства должны воспрепятствовать распространению чумного духа, «нейтрализуя» его хорошими запахами.
299

Подобная логика, равно характерная для медицинского и для парфюмерного искусства, просматривается и в использовании животных и минеральных веществ, добавляемых к благовониям для усиления их действия. Стремясь повысить эффективность ароматических составов, врачи и фармацевты без колебаний прибегают к субстанциям животного и минерального происхождения. В 1655 г. Валло* изготавливает для Людовика XIV мазь, в состав которой входит перуанский бальзам, муравьиная эссенция и раковый спирт. Два последних компонента, весьма сложные в изготовлении, добавлены отнюдь не случайно, но в соответствии с определенной логикой. Лечение запахами и косметические приемы прошлого вполне «рациональны». Когда в ароматические составы добавляют легкое лисицы, волчью печень, медвежий жир, скорпионов, измельченных мокриц, белое мясо кита, пепел саламандры, масло из земляных червей, олений рог, золото, серебро или жемчуг, либо даже кровь, мочу и экскременты, то делается это для усиления их лечебных свойств. Считается, что они впитывают силу других ингредиентов и переносят их внутрь организма, охваченного недугом или подвергающегося опасности. Например, добавление мяса гадюки в знаменитый териак должно сообщить этому сложному ароматическому составу свойства противоядия.

Другой пример — собачатина, которая входит в состав и мази против веснушек, и ароматического средства против ревматизма, именуемого «маслом рыжей собаки» и включающего шафран, алтей и зверобой.
--------------------------
* Первый медик короля вплоть до 1671 г.
300

Однако введение животных или минеральных ингредиентов не должно заслонять того факта, что и в лекарственных, и в косметических составах важен прежде всего запах. Как утверждал один из медиков Людовика XIV, аббат Руссо: «Все действие лекарства состоит в передаче им [...] определенного запаха». Это относится и к целебным составам, включающим вещества животного или человеческого происхождения с тошнотворным духом. Таково, например, «универсальное средство», рекомендуемое аббатом Руссо. Несмотря на такие компоненты, как яички, половой орган и почки оленя, человеческие экскременты, моча и кровь, этот бальзам должен обладать приятным ароматом.

Теми же предписаниями диктуется и выбор весьма мрачного лекарственного материала, высоко ценимого в эту эпоху, мумие; обращение к нему — это доведенная до пароксизма попытка усилить жизненную энергию ароматов. Аббат Руссо прямо говорит об этом: «Поскольку человек — повелитель всех тварей, то ни одно животное по своим целебным свойствам не может сравниться с человеческим телом».

Считалось, что это древнее средство пришло из Египта: расхитители гробниц собирали в саркофагах фараонов пахучую жидкость, по консистенции напоминавшую мед. Однако повальное увлечение мумие вкупе с жаждой наживы очень быстро привели к распространению более чем сомнительных составов, которые уже в XVI веке клеймил великий хирург Амбруаз Паре*. Но поскольку поклонников этого средства не могли переубедить никакие предупреждения, медики принялись за создание современных соста-
------------------------------
* Амбруаз Паре (ок. 1509-1590), известный хирург, близкий ко двору последних Валуа (Генриха II, Франциска II, Карла IX и Генриха III). Известен своими трудами о кровообращении.
301

вов, которые бы обеспечивали больных качественным мумие. В XVII веке, когда увлечение мумие достигло своего апогея, одним из самых удачных рецептов его изготовления считался рецепт Кроллиуса. Действие входящих в него благовоний многократно усилено за счет ингредиента, максимально близкого к жизни — тела молодого человека, умершего насильственной смертью. Согласно Кроллиусу, необходимо обзавестись трупом казненного преступника — молодого и желательно рыжего, поскольку рыжина есть символ жизненной силы. Затем отделить мясистые части, вытопить жир, хорошо промыть винным спиртом и держать под солнечными и лунными лучами два дня и две ночи, чтобы очистить содержащиеся в плоти жизненные принципы. Далее натереть их миррой, шафраном и алоэ и, наконец, подвесить над огнем, «как это делают с бычьими языками и свиными окороками, которые подвешивают над очагом, чтобы они приобрели восхитительный аромат»8.

Запах — «душа лекарства». Медики эпохи настолько в этом убеждены, что Фуркруа*, член Королевского медицинского общества, профессор химии Королевского Ботанического сада, незадолго до Революции разрабатывает классификацию лекарственных средств, основанную на их запахах. Его номенклатура состоит из семи классов. Она содержит прежде всего амброзийные средства, которые благодаря сильному и очень действенному аромату стимулируют нервы и сердце. Подобным эффектом обладают серая амбра, мускус, циветта и сандаловое дерево. Есть и такие благовонные лекарства, как лилия, жасмин, тубероза, шафран, чей стимулирующий эффект
------------------------------
* Антуан Франсуа, граф де Фуркруа (1755-1809) - политический деятель, химик и натуралист.
302

проявляется еще быстрее. Ароматических лекарств очень много, и их свойства весьма разнообразны. Растения с терпким запахом — чеснок, лук-порей, галбанум, опопонакс — провозглашаются действенным защитным средством от чумы.

Многообразные достоинства, которые приписывали запахам медики, фармацевты и парфюмеры, естественно, поощряли неумеренное использование духов при версальском дворе. Для Людовика XIV это пристрастие в конце концов обернулось аллергией. Но прежде король лично наблюдал за изготовлением предназначенных для него благовоний, которым занимался знаменитый парфюмер Марсиаль. В XVIII веке, когда вода постепенно вновь начнет применяться при туалете, это не нанесет духам никакого ущерба: они широко используются для ароматизации ванны. И хотя при Людовике XV в версальском замке появляется несколько ванных комнат, это не отменяет широкого использования душистых смесей, ценимых за очищающий, предохраняющий и терапевтический эффект.

Решительный перелом происходит во второй половине XVIII века. Развитие химии мало-помалу заставляет усомниться в профилактической действенности ароматов, тогда как усовершенствование дистилляционных процессов позволяет создавать все более тонкие благовония. Все это ведет к обособлению парфюмерии, которая, отдаляясь от медицины и фармацевтики, обретает новый размах. В эпоху торжества сенсуалистской философии парфюмеры стремятся прежде всего потакать чувству обоняния, мало заботясь о том, чтобы защищать или исцелять от недугов. Этот разрыв с прошлым настойчиво подчеркивается в «Трактате о запахах» (1777) Антуана Дежана, парфюмера и специалиста по дистилляции: он сразу заявляет, что намерен вести речь только о благовониях и стремится угодить лишь здоровым людям.
303

Больные же, нуждающиеся в целительных ароматах, найдут их в трудах медиков и фармацевтов. Постепенно сходит на нет и использование целого ряда веществ животного и минерального происхождения, которые ранее добавлялись к благовониям для усиления их действия. Парфюмеры перестают упоминать и о профилактических и терапевтических достоинствах таких популярных прежде составов, как «Вода королевы Венгерской». Жан-Луи Фаржон, бывший парфюмер Марии-Антуанетты, а затем штатный парфюмер Наполеона, в своем знаменитом трактате «Искусство парфюмера» (1809) почти не упоминает о традиционных способах применения ароматических составов в терапии и профилактике.

Но хотя наступление рационализма лишило благовония былого значения, многовековая память об их сверхъестественных способностях жива и у современных парфюмеров. Нередко о былом «могуществе» напоминают названия духов: «Тайна» («Муstère») от Rосhas, «Черная магия» («Маgie noire») от Lancômе, «Чародейство» («Sortilègе») от Le Galion. Так что когда кутюрье Кристиан Лакруа выпускает духи «Жизнь» («La vie»), а Кларенс восхваляет достоинства своей туалетной «Живительной воды» («Еаu dynamisantе»), мы можем констатировать, что старинная вера в действенность ароматов по-прежнему остается частью нашей системы ольфакторных ценностей.

Перевод М. Неклюдовой

Ароматы и запахи в культуре. Книга 1/ Cост. О.Б. Вайнштейн. М.: НЛО, 2003, с. 293-303.