«Ослопоклонники»

Б. Г. Деревенский

 

из работы "ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ХРИСТИАНАХ В АНТИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ"

 

".....

Может показаться довольно курьезным ходивший в античном обществе слух, что христиане поклоняются ослу или ослиной голове. Об этом писали Тертуллиан (ок. 160–220 гг.): «кое-кому из вас пригрезилось, что наш Бог — ослиная голова» (Апология, XVI, 1); и Минуций Феликс (III в.) устами Цецилия: «говорят, что они (христиане), не знаю по какому нелепому убеждению, почитают голову самого низкого животного — голову осла» (Октавий, 9). «Недавно, — повествует Тертуллиан, — в сем городе (т. е., вероятно, в Карфагене[13]) представлен был Бог наш в новом виде. Некто из нанимающихся бороться со зверями (=гладиатор?) выставил картину (picturam) со следующей надписью: Deus Christianorum Onocoetes — "Бог христианский — ослиный выродок". На ней Он был изображен с ослиными ушами, с копытом на одной ноге, с книгой в руке и с тогой на плечах. [Собравшиеся] смеялись и надписи, и изображению» (Апология, XVI, 12). Этот же случай Тертуллиан более обстоятельно описывает в сочинении «К народам»: «Уже распространяется и новая молва о нашем Боге. А именно, совсем недавно некий отъявленный проходимец в этом городе, а также предатель собственной религии, иудей только по тому, что он не имеет крайней плоти, а также, как можно предположить, искусанный зверями, ухаживать за которыми он нанимается, и по этой причине лишенный кожи и прямо-таки кругом обрезанный; так вот, иудей этот выставил против нас картину со следующей надписью: Onocoetes. Изображенный на ней имеет лошадиные уши, одет в тогу, [в руках] у него книга и на одной ноге — копыто. И поверила чернь иудею! Что это как не новый способ (genus) распространять всяческие мерзости о нас. И вот уже все в городе говорят об Onocoetes’е» (I, 14).

Таковы рассказы Тертуллиана. Отметим некоторое различие между первым и вторым описанием сатирического персонажа. В первом случае Тертуллиан говорит, что у него были ослиные уши (auribus asininis), а во втором — что лошадиные, буквально: «уши мерина» (auribus cantherinis или, по другой рукописи, auribus canteriorum). Можно подумать, что указание на мерина предполагает восприятие персонажа картины как кастрата, либо как обрезанного (обрезание часто уподоблялось кастрации), тем более, что автором картины был иудей. Однако в «Апологии» Тертуллиан пишет, что и римляне почитали меринов вместе с богиней скота Эпоной (XVI, 5), показывая тем самым, что не видит в мерине ничего специфического. Следовательно, нужно думать, что во втором описании сатирического персонажа указание на мерина появилось случайно, оно не вполне точное, и речь все-таки идет об ослиных ушах и об ослоподобии христианского бога. Во всяком случае, в названии Onocoetes (т. е. греч. ~Onokoi,thj) присутствует ключевое слово o;noj — осел.

В 1856 году при раскопках одного из солдатских помещений Палатинского холма в Риме было обнаружено примечательное граффити, относящееся примерно к III в. На стене помещения нацарапана картинка, изображающая юношу, который обращается с молитвой к распятой на кресте фигуре — человеку с ослиной головой. Вырезанная ниже греческая надпись гласит: «Алексамен поклоняется богу». Понятно, кто именно изображен распятым на кресте, как ясно и то, что юноша Алексамен — христианин. На другом граффити, открытом в тех же помещениях, относящемся к тому же времени и нацарапанном, по видимому, той же рукой, Алексамен назван fidelis («верный»), — так, как обычно называли себя христиане.

Позднее было обнаружено еще несколько подобных изображений. На терракотовом фрагменте, найденном в 1881 г. в Неаполе и датируемом первым столетием, изображена ослоголовая фигура, одетая в тогу, которая сидит на стуле со свитком в руке посреди множества обезьяноподобных учеников. Правда, в отличие от Палатинского граффити, в этом изображении ничто не указывает персонально на христиан. Вполне вероятно, что терракота представляет карикатуру на некую философскую школу или религиозную группу, не обязательно христианскую. Однако мы имеем еще одно изображение ослоподобного учителя на гемме примерно той же эпохи: он представлен выступающим перед двумя учениками (изображенными как нормальные люди), одетым в паллиум — форму плаща, специфическую для священных персонажей в раннехристианском искусстве[14]. Наиболее ранние изображения Христа в христианских катакомбах в Риме также представляют его одетым в короткую тунику и паллиум. Последнее обстоятельство позволяет установить определенную связь между ослоголовым учителем на гемме и основателем христианства (хотя не следует забывать, что раннехристианские изображения Иисуса сами были стилизованы под общий тип), а в изображении видеть иллюстрацию представления об ослопоклонстве христиан.

Все эти находки не только подтверждают рассказы Тертуллиана и Минуция Феликса, но заставляют думать, что подобный взгляд был весьма распространен и был не случаен. Историки раннего христианства обычно объясняют подобное представление издевательским отношением к христианам со стороны враждебной толпы, ибо в народных сказаниях и баснях осел олицетворял глупость, упрямство, похотливость и считался нечистым животным (Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 30; Климент Александрийский. Строматы, II, 94, 5; IV, 12, 4). Предполагается также, что представление об ослопоклонстве христиан связано с самой христианской проповедью. Следуя Евангелиям, Иисус въехал в Иерусалим верхом на ослице, исполняя таким образом пророчество Захарии, 9:9[15]. Раннехристианские экзегеты объясняли эту сцену символически: «подъяремная ослица», на которой сидел Иисус, обозначала народ иудейский, а сопровождавший ее осленок — язычников (Иустин. Диалог с Трифоном иудеем, 53; Иероним. Комментарий на Мф 21:4–5). Символическое толкование христианами ветхозаветных рассказов также могло дать пищу недругам церкви. Так, например, Иустин Мученик, касаясь Быт 49:10-11, видел в осле или коне символ пришествия Христова (1-я Апология, LIV, 7). Ириней Лионский (135–202 гг.) находил в валаамовой ослице «образ тела Христова, на котором все люди, отдыхающие от их трудов, едут как в колеснице» (Fr. 21). То же «тело Христово» видел Ириней и в ослиной челюсти, с которой Самсон сражался с филистимлянами (Fr. 40). Образное уподобление Христа ветхозаветным агнцу, тельцу, быку (Втор 33:17 и др.; Тертуллиан. Против иудеев, X, 7) также легко могло быть истолковано в прямом и негативном смысле.

Однако, если мы углубимся в историю вопроса, то увидим, что еще в дохристианскую эпоху в поклонении ослу или ослиной голове обвинялись иудеи. Мнасей Патарский, Полибий, Диодор и другие греческие историки, рассказывая об ограблении Антиохом IV Эпифаном (176–164 гг. до н. э.) Иерусалимского храма, сообщали, что царь обнаружил там изваяние осла или золотую ослиную голову (Иосиф Флавий. Против Апиона, II, 112–124). О поклонении иудеев ослу как об известном факте писали Дамокрит (статья в Суде) и Плутарх (Застольные беседы, IV, 6, 2). Взгляд такой передался и римским авторам. По сообщению Тацита, в сокровенном месте Иерусалимского храма иудеи поместили изображение дикого осла, потому что благодаря этому животному они нашли водный источник, когда блуждали по пустыне (История, V, 3–4). Отметив это сообщение Тацита, Тертуллиан не преминул упрекнуть его в непоследовательности, ибо далее, повествуя о взятии Иерусалима Гнеем Помпеем в 63 г. до н. э., Тацит упомянул о посещении победителем иудейского храма и заметил, что Помпей не нашел там никаких изображений (там же, V, 9; Тертуллиан. Апология, XVI, 3). Но Тацит в данном случае всего лишь излагал имеющийся у него исторический материал, не заботясь о согласовании его различных элементов. К тому же среди римских историков были и такие, которые сообщали, что Помпей все-таки обнаружил в Иерусалимском храме какие-то изображения. У Аннея Флора (III, 5, 30) читаем: «Взяв Иерусалим, он (Помпей) вступил туда (в храм) и увидел зияющий тайник нечестивого народа, где под золотой... лозой... небо... (sub aurea vite {=uti} caelum {=scello})». В дошедших до нас рукописях сочинения Флора это место крайне испорчено копиистами. Некоторые современные издатели восстанавливают его так: «где под золотой виноградной лозой было изображение осла», исправляя при этом слово caelum («небо») на архаическое cillum («осел»)[16].

Подобное же исправление предлагается и во фрагменте сочинения Петрония Арбитра (ум. 66 г.):

Iudaeos licet et porcinum numen adoret

et caeli (=cilli) summas advocet auriculas (Fr. 37) —

Иудей, сколько бы он не поклонялся божеству свиньи

и не взывал к неба (=осла) высоким ушам...

Если в случае с Флором конъектура caelum–cillum остается спорной и малоубедительной, то здесь подобное исправление представляется вполне оправданным. В самом деле, «осел» вместо «неба» выглядит естественнее наряду со «свиньей» и особенно в сочетании с «высокими ушами» (summas auriculas). О почитании иудеями обеих этих животных — свиньи и осла — говорит Плутарх в «Застольных беседах», IV, 5, объясняя, что свинья научила иудеев посеву и пахоте, а осел показал им источник воды (и в этом пункте точное совпадение с данными Тацита!). Эта же пара животных в качестве символов или даже обликов еврейского бога появляется у Епифания Кипрского (316–403 гг.) при описании воззрений гностических сект: «Одни из них говорят, будто Саваоф имеет облик осла, а другие — будто свиньи» (Панарион, XXVI, 10)[17].

О почитании евреями свиньи говорили все же нечасто; зато мнение об их ослопоклонстве было общепринятым и устойчивым. Приводя сообщение Тацита о поклонении иудеев изображению осла, Тертуллиан замечает: «и, поскольку мы близки к иудеям по религии, от этого, я предполагаю, произошло мнение, что мы также поклоняемся тому же самому изображению» (Апология, XVI, 3). Действительно, можно считать установленным, что обвинение христиан в поклонении ослу или ослиной голове являются продолжением и воспроизведением антиеврейских взглядов. Но как могло возникнуть представление о поклонении иудеев ослу? Предполагается, что взгляд такой появился на том основании, что имя Иао, под которым грекам и римлянам был известен Бог Израилев, созвучно египетскому слову, обозначающему осла[18]. Вероятно также, что данное представление возникло в связи с египетскими культами, в которых почитались животные-тотемы («звероголовые боги»). Плутарх передает легенду о египетском боге Тифоне (Сете), который, странствуя на осле по пустыне, произвел на свет сыновей Иерусалима и Иудея, положивших начало еврейскому народу (Об Исиде и Осирисе, 31). Сам древнеегипетский бог Сет обычно изображался в виде осла или человека с головою осла. Греческие и римские авторы были вполне осведомлены об исходе евреев из Египта и очень часто представляли евреев как отверженную и изгнанную часть египетского населения. Так рассказывают о происхождении иудеев Диодор Сицилийский и Тацит. Согласно Манефону, город Аварис, из которого начался исход евреев из Египта, был посвящен тому же Тифону (у Иосифа Флавия, Против Апиона, I, 238). В таком случае представление о Сете-Тифоне как покровителе иудеев, — о Тифоне, сидящем на осле, либо изображаемым в виде осла или с головою осла, — могло впрямую повлиять на возникновение представления о поклонении иудеев ослу или ослиной голове. Следует заметить, что и греки, и римляне испытывали глубокое отвращение к египетской зоолатрии; философы отзывались о ней как о худшем виде суеверия и безбожия, а комики и сатирики изощрялись в насмешках над поклонниками собак, кошек, жуков, крокодилов и репчатого лука[19]. В глазах античного общества между египетским и иудейским «суевериями» не было большой разницы, равно как виделась несомненная связь египетских колдунов с иудеями, а затем и с христианами (см. ниже, главу «Чародеи»).

Искаженные и фантастические представления об иных религиозных традициях, диктуемые господствующими в данном обществе стереотипами, существовали с незапамятных времен. Наделение иноверцев уродливыми, отталкивающими чертами вообще характерно для древних и средневековых культур. Совершенно также в Средние века христианские авторы говорили о поклонении мусульман изваяниям людей и животных, и даже подробно описывали золотые статуи Мухаммеда, будто бы стоящие в мечетях. При этом сам пророк нередко представлялся в облике чудовища с птичьим телом и лошадиной шеей[20]. В свою очередь мусульмане поражались обилию «идолов» в христианских церквях. Так, арабский хронист Имад-ад-Дин сообщает, что «неверные франки» поклоняются даже «нечистым» животным, и что он лично видел в церкви изображение свиньи[21] (скорее всего, сцену Мф 8:30–32 — Б. Д.).

Не стоит, однако, сводить все дело к предвзятым суждениям и злостным выдумкам идеологических и религиозных противников. Почитание осла — исторически засвидетельствованное явление. Корни этого почитания уходят в глубину эпох. Исследователи обращают внимание на символизм осла в ряде древних культур, в том числе у евреев. Осел принимал участие в культовых церемониях, связанных с божествами плодородия, а нередко и сам выступал в качестве божества плодородия и плодовитости. У греков осел был непременным участником дионисийских празднеств (Иустин. Диалог с Трифоном, 69). Странствующие жрецы Сирийской богини возили ее изображение на осле, которого величали «богоносцем» (Лукиан. Лукий или осел, 33–41; Апулей. Метаморфозы, VIII, 24 сл.). В символике древних евреев осел привязывается к виноградной лозе (Быт 49:11), олицетворяющей изобилие и самый Израиль. «Понятно, — отметила в этой связи О. М. Фрейденберг, — что иудейские племена должны были быть тотемистически увязаны с культовыми рассказами об осле и винограде»[22]. Таким образом, представление о поклонении иудеев (а затем и христиан) ослу возникло на основе тотемной близости к евреям этого животного. «Связь между Иисусом как божеством и ослом как божеством, — развила свою мысль исследовательница, — тем исконнее, чем больше мы обнаруживаем ее существование еще до христианства... Осел, подобно Иисусу, должен был некогда умирать и воскресать из мертвых»[23]. Подтверждением тому служит отголосок одной древней легенды, сохранившийся в позднеантичных или раннесредневековых схолиях к Аристофановым «Птицам». Рассказывается, что некто обратился к предсказателю с вопросом, выживет ли тяжело больной. Тут же на глазах предсказателя из какого-то мертвого тела восстал осел, и чей-то голос произнес: «смотри, осел воскрес!» (o;noj w'n avne,sth) Тогда предсказатель предрек, что больной выживет; так оно и произошло (Argumentum-scholion. Sch. Av., 721).

Представление об ослопоклонстве христиан, видимо, получило дополнительные черты по сравнению с ослопоклонством евреев. Ослоголовое божество, показанное в Карфагене во времена Тертуллиана, по всей видимости, вписывалось в цикл преданий и легенд о человекообразных существах, произошедших от смешения людей с животными. Быкоголовый Минотавр считался плодом конкубината критской царицы Пасифаи с быком. В этой связи С. Краус предположил, что слово Onocoetes под изображением ослоголового существа нужно понимать как плод совокупления осла с женщиной — concubitu asini (et feminae) procreatus[24]. Такая легенда, по замечанию Ф. Зелинского, будучи пародией на евангельское сказание о чудесном зачатии и рождении Иисуса, должна была логически возникнуть из того факта, что Иисус считался сыном еврейского бога, а еврейским богом в античном обществе считался осел[25].

Предложенное столетие назад объяснение С. Крауса слова Onocoetes и сейчас представляется наиболее верным. Менее удачны другие толкования. В «Словаре христианских древностей» Oehler вслед за Гесихием (Hesychius) высказал мнение, что термин этот сложен из греческих слов o;noj («осел») и koia,sqai, которое нужно понимать как i`era,stai («быть священником»); таким образом o`nokoi,thj — это asinarius sacerdos — «осел священника» (an ass of a priest)[26]. В этом толковании пропала суть карфагенской сатиры: христианский бог не просто ослоподобен (в таком случае не нужно было бы сопровождать изображение столь специфической надписью), но заклеймен как чудовище, пусть и комическое, — как выродок, ублюдок. Biforme numen («двуобразное божество»), — описывает его Тертуллиан (Апология, XVI, 13), что надо понимать как biforme monstrum («двуобразное чудовище»), ибо не иначе как поклонение чудовищу (monstra colerent) представлена мнимая христианская онолатрия у Минуция Феликса (Октавий, 28). Д. Боселис (Boswellis) и У. Джохансон (Johansson), верно уловив мотив содомии, предположили, что речь идет о совокуплении Иисуса с ослицей, при чем она-де забрызгала его своими выделениями, отчего у него в представлении противников христианства должны были волшебным образом появиться копыта и ослиные уши[27].

....."

 

[*] все ссылки в оригинале Б. Г. Деревенский, 2004 http://www.derew.ru/