следующая »»

К. Ефремов

«Дары Прометея». Культура человека — явление экологическое

В последние тысячелетия Homo sapiens «оброс» массой культурных достижений и стал напоминать загадочного «человека-ящика», бредущего по мегаполису. Он защищен от дождя, но с трудом различает дорогу, он не похож ни на кого из окружающих, хотя внутри слеплен из того же самого теста, что и они. Откуда появился этот «ящик»? Какое божество «сделало» человека культурным? «Первобытная обработка камней» далеко не исчерпывает всей сложности эволюции феномена культуры.

Под культурой (первоначально это слово означало «возделывание земли») обычно подразумевают результат материальной и интеллектуальной деятельности человеческого общества, а еще чаще — высокие достижения цивилизации, особенно в области этики и искусства. Но речь при этом идет о высокоразвитой культуре. Даже само слово «цивилизация» происходит от civilis — «гражданский, городской», и означает такой этап, когда появляются города и хозяйство, способное их прокормить.

Цивилизация — необычное и новое явление, и неизвестно, сколько ему еще отведено. А «настоящий» Homo — это доцивилизованный человек, сумевший пережить сотни тысяч очень суровых лет. Люди эпохи камня также обладали определенной культурой, примитивной, но порой весьма сложной, творческой и живописной. Ее вполне хватило, чтобы наш вид освоил пять континентов. Хотя первобытные умения — построить убежище, добыть пищу, позаботиться о сородиче — ненамного отличались от подобных способностей некоторых животных. Когда-то антропоморфные мифы наделяли животных полноценной культурой. Затем человек резко противопоставил себя «дикой» природе. Но в ХХ веке в животном мире обнаружили удивительные примеры протокультуры. И между умениями природного Homo sapiens и высших животных снова не оказалось строгой границы.

Можно рассматривать культуру не как социальный, а более широко — как экологический феномен. Тогда она будет выглядеть в виде потока экстрагенетической преемственности, обеспечивающего высший уровень адаптации вида. Ибо потомки наследуют от предков не только генотип, но и материю, энергию и информацию, которые многократно увеличивают выживаемость вида. Проще говоря, детеныши безвозмездно получают пищу, родительскую заботу и «курс выживания и охоты». В этом потоке преемственности есть три ветви. Первая охватывает материальную культуру: убежища, гнезда, запасы, инструменты, игрушки и даже «производство» — особые способы получения ресурсов (к ним, например, относится рассада грибов, которую переносит муравьиная самка в новое гнездо). Вторая ветвь — «знания и умения». Третья — способы общения: язык, средства самовыражения, правила этики. То, чем обладают некоторые животные, — умение использовать инструменты, обмениваться информацией и познавать и изменять мир, у человека развилось до необыкновенного уровня, благодаря чему наш вид получил экологическую уникальность, а культура стала явлением биосферного масштаба.

Главная гордость человека — материальная культура, особенно умение строить города, обустраивать дикую землю. Это и основа нашего процветания, и причина конфликта с природой и неустойчивости вида. Однако возводить великие сооружения люди стали только последние пять тысяч лет. До этого их жилища не выделялись среди гнезд, бобровых плотин, лабиринтовых муравейников и вавилонских термитников. Даже такие явления, как производство, технология и разделение труда, не уникальны для человека. Общественные насекомые знамениты своим «медовым аэровокзалом» улья, «агрикультурой» грибов и «скотоводством» тлей. Конечно, в их достижениях велика доля инстинктивного автоматизма. Но уже давно известно: все то, что человек делает мастерски (говорит, печатает, играет на рояле, водит машину), основано не на обдумывании, а на автоматических рефлекторных действиях.

У животных обнаруживаются даже «начала экономики», когда младшие поколения «наследуют имущество» старших: землю (охраняемый индивидуальный участок), жилище (систему нор или гнездо), запасы еды, инструменты и даже интеллектуальную собственность — как это было замечено у обезьян, у которых некоторые полезные умения распространялись внутри семейных кланов. Но помимо таких «ноу-хау», как умение ополаскивать корни, играть в снежки или разбивать черепаху о камни, выработка сложного поведения у птиц и зверей порой требует внушительного «курса обучения» у более опытных сородичей. Только тогда появляется способность выжить и оставить потомство. Именно поэтому выросшим в неволе животным приходится туго, когда они оказываются на «желанной» свободе. Конечно, у человека развиваются высшие формы культуры: философия в когнитивной сфере, речь, искусство и религия в ритуально-коммуникативной сфере. Но можно ли поручиться, что, скажем, домашние собаки, воспитанные в сложной информационной среде, не имеют собственной системы ценностей, объекта для поклонения и не распознают вербальную речь?

Путь человека — лучшее доказательство того, что адаптивный успех вида связан не только с эволюцией генов, но и с экстрагенетическим потоком приспособлений, способных дорасти до уровня Культуры. В ее лоне зародились важные сателлиты — вещи, слова, идеи. Как ни странно, но они стали важнейшим качеством экологии нашего вида, с их помощью человек превратился из тропического млекопитающего в явление природы.

«Зоопарк Левенгука». Среди малых врагов и друзей

Говоря о «человеческом обществе», мы почти никогда не задумываемся над тем, что в реальности это явление не ограничивается связями «человек — человек», а представляет собой сложный экоценоз, в котором доля сателлитов огромна: сельскохозяйственные животные и растения обеспечивают людей (и друг друга) пищей, а микроорганизмы — болезнями и, как ни странно, здоровьем. Открытие микроскопа принесло миру знание об «анималькулях», а позднее и о том, что в природе существует не только взаимосвязь, но и взаимопроникновение организмов. Это делает биосферу именно сферой, а не просто скоплением отдельных живых существ. Нетрудно представить себе дерево как целый город, полный больших и малых обитателей, в которых также ютятся свои крохотные квартиранты. Даже обычная птица — на самом деле, «летающий биоценоз», в котором живет сотня видов разных козявок и червяков, тьма микробов, в легких — грибы, на ногах — налипшая икра, а в чреве хранятся семена священной омелы. Тело «природного» человека тоже не бедствует: дает приют членистоногим, червям, грибам, бактериям, водорослям, простейшим, вирусам, и этот «зоопарк» насчитывает сотни триллионов организмов — на 1013 клеток тела приходится 1014 одних только бактерий! Среди них иногда попадаются «вредные», а точнее, патогенные, которые способны взломать защиту и вызвать инфекционный процесс.

Инфекции сыграли немалую роль в эволюции человека, оставаясь мощным фактором отбора вплоть до наших дней. Популяции людей всегда жили с грузом сожителей, приспосабливаясь к ним и страдая от внедрения новых. Крошечные патогенные организмы сдерживали рост населения не хуже, а гораздо лучше крупных хищников, «заставляя» иметь меньше потомства и сокращая жизнь. Если в древности болезни-спутники спокойно тлели в популяциях, не причиняя особых разрушений, то с развитием дорог и городов они вырвались, как из ящика Пандоры, уничтожая целые народы. Еще со времен Карфагена коса эпидемий приводила к падению государств и расчищала путь военной победе. А инфекции, принесенные «на нартах духов-рэккенов» из лона многолюдной Европы, посеяли смерть среди коренных народов. Индейцев, например, победили не только ружья колонистов, мертвые бизоны и золото, но и оспа, которую специально распространяли, переправляя им зараженные одеяла. В тропиках инфекции и сейчас являют собой могущественную силу.

Но с большинством симбионтов у человеческого организма установились «дружественные отношения». Они стали «нормальной микрофлорой» и приносят большую пользу. Вообще в природе граница между выгодами и убытками симбиоза очень зыбка. «Злые» паразиты могут оборачиваться полезными сожителями (клубеньковые азотфиксаторы) или даже кормящими хозяевами (микориза для проростков орхидей), проглоченная жертва — незаменимой органеллой (митохондрии и пластиды эукариот), нейтральные спутники — опасной инфекцией (мутанты кишечной палочки), генетические воры — ценным фактором эволюционного прогресса (вирусы)… Кстати, есть гипотеза, что вирусы оказали влияние и на эволюцию человека, действуя прямо на геном: внедрение ретровирусов некогда повлияло на повторяющиеся (тандемные) регуляторные гены, а результатом этого стало замедление онтогенеза и гипертрофия мозга.

Нормальная микрофлора выполняет роль «второго иммунитета» и «второй печени». Скопление «добрых» бактерий подавляет патогенных собратьев химически, не дает им места для прикрепления и стимулирует иммунную систему хозяина, в том числе и для борьбы с опухолями. А в качестве «второй печени» они перерабатывают массу поступающих веществ, снабжая кровь витаминами и другими полезными соединениями. Чтобы добраться до таких веществ, многие животные, в том числе и приматы, практикуют копрофагию, получая из слепого и толстого кишечника необходимое «мумие». Итак, микрофлора — это жизненно важный «орган», а известная «мечта бедняков» о грибах, растущих во рту, оказывается самой природой воплощена в жизнь еще лучше, чем можно себе представить: лишенные микрофлоры, стерильные лабораторные животные (гнотобионты) быстро погибают без обогащенной пищи и при занесении малейшей инфекции.

Успехи медицины резко ослабили влияние инфекции. При этом открылась добрая половина нерастраченного жизненного пространства, появилась акселерация, возросла продолжительность жизни. Однако прогресс цивилизации оказал также и негативное влияние на микрофлору. Новый состав пищи, агрессивная косметика, загрязнение среды, обилие антибиотиков и других лекарств привели к частым дисбактериозам, открывающим путь очередной инфекции (особенно патогенным грибам), болезням иммунитета, аллергиям.

Такова естественная «служба» микросимбионтов человеку. Но он научился использовать их и в своей материальной культуре, хотя бы делая хлеб, пиво, сыр и лекарства. «Производственный симбиоз» встречается также у общественных насекомых, принимая весьма причудливые формы. Муравьи-жнецы «возделывают» злаки, собирают зерно, размалывают его и пекут на солнце лепешки. «Листорезы» измельчают листья и разводят на них съедобные грибы — улетая строить новое гнездо, матка захватывает кусочек грибницы. В гнездах «захватчиков» трудятся муравьи-рабы других видов. Есть деревья-мирмекофилы, выращивающие особые питательные тельца для собственной колонии яростных муравьев-защитников. Муравьиные «пастухи тлей» уносят расплод зимовать к себе в муравейник, а для корневой тли сооружают подземные хлевы. Все эти способы весьма антропоморфны. Кстати, человек тоже работал «пастухом тлей», разводя червецов из отряда равнокрылых для получения дорогостоящего лака.

Микроорганизмы — великие алхимики Природы, превращающие ее одежды в прах или золото. Управление ими дает особую власть над ресурсами экосистемы. Как и человек, они оказались виновниками колоссальных биосферных кризисов, где выступили как сверхконкуренты, не имеющие себе равных. Первый кризис — это «скисание мирового бульона», когда свыше трех миллиардов лет назад протобактерии исчерпали всю хемоорганику и сильно закислили среду первичного океана. Для борьбы с закислением «были созданы» протонные насосы мембран, которые составляют ныне основу жизни, участвуя в фотосинтезе и дыхании. Второй кризис связан с выделением свободного кислорода цианобактериями около двух миллиардов лет назад. Поток этого обжигающего и ядовитого отхода «солнечной фабрики сахара», без которого мы теперь не можем жить, окрасил небо в голубой цвет, осадил толщу ржавчины в океане и привел к появлению эукариот, многократно защищенных от окисления.

В современном кризисе, сотворенном руками человека, цианобактерии также принимают участие, активно реагируя на тепловое и химическое загрязнение. Исследования иммунохимической лаборатории А.Я. Кульберга показали, что при стрессовых физико-химических воздействиях они выделяют протеогликаны — вещества, контактирующие с молекулами «защиты и опознавания» на поверхности клеток. Этими веществами они воздействуют на прочих обитателей гидросферы, а косвенно и на человека, вызывая болезни обмена и мутации, в том числе в клетках эндосимбионтов.

«Если потереть лампу». Человек и Дурман

Каждый из сателлитов человека подобен джинну из лампы: он может верно служить, совершая чудеса, а может вырваться из-под власти заклинаний и принести бесчисленные разрушения. Таким джинном стал натиск цивилизованной культуры, нашествие новых форм микробов и вирусов… Еще один опасный спутник нашего вида — дурман. Без преувеличения можно сказать, что одурманивающие (или психоактивные) вещества используются каждым человеком во всех популяциях Земли, да еще и с древнейших времен.

Природный дурман попадает к людям не только в виде галлюциногенов (пейот, строфария, спорынья), наркотиков (конопля, кока, мак), алкоголя (виноград, злаки, клубни), табака, но и в виде чая (пришедшего из китайского культа), кофе (напиток монахов Эфиопского нагорья), какао (сырье для «чоколатля» — мистического напитка ацтекской знати) и косвенным образом — сахара (начал завозиться в Европу для подслащивания какао, чая и кофе). Все эти продукты вызывают сильное или слабое пристрастие. Человек применяет их скорее не в пищевой, а в ритуальной сфере — это не «продукт потребления», а предмет культа. Они по сей день продолжают быть важной статьей лицевой и теневой экономики мира. Технологическая революция привела к изобретению способов массового производства дурмана и он превратился в опасную стихию. Так же как микробы поражают немощный организм, дурман нападает на общества со слабым «иммунитетом», роль которого играют этика и аксиология. Но когда же человек впервые приобрел этого спутника?

Вероятно, уже самые далекие наши предки обладали практикой одурманивания, которая внесла немалый вклад в историю развития социокультурной среды. Этноботаник Теренс Маккена предполагает, что это один из ключей к разгадке эволюции древних людей. Он считает, что реальным источником одурманивания были повсеместные псилоцибиновые грибы, а эволюционным эффектом — быстрое увеличение размеров мозга. Эволюция головного мозга — загадочная область становления человека, к которой мы еще вернемся в дальнейшем разговоре. Вероятно, дурман и в самом деле мог стать одним из многих ее факторов, но не действуя прямо на мозг или гены, а формируя особый социальный отбор и информационную среду.

Не только люди склонны к опьянению. Широко известно увлечение разных животных мухоморами или забродившим соком деревьев. Приматы получают удовольствие от десятков видов лекарственных и дурманящих растений. Иногда возникает стойкая привязанность к первоначально отталкивающему вкусу, что особенно характерно для человека. Постоянные потребители дурмана — общественные насекомые. Они и здесь применяют «промышленный подход»: сбраживаемый сок загружается в раздутые брюшки особей-цистерн, и все желающие могут отведать из такого «винного бочонка». Собственно, для этого-то им и нужна тля. Еще в жилищах муравьев обитает «привилегированная» группа сожителей, снабжающая их хмельными и одновременно гибельными выделениями. Заметим, что люди поставили себе на службу культурные растения если не в первую, то во вторую очередь для производства дурмана, есть у них место и таким же «сожителям». Чем объяснить такую потребность, присущую столь разным существам? Может быть, наличием особой «мыслительной» функции?

Специалист по поведению животных Реми Шовен сравнивал скопления общественных насекомых с мозгом млекопитающих. Именно в скоплениях, когда возможен обмен информацией, и проявляются их необычные способности к организованному строительству, сбору пищи или атаке. Таким образом, и мозг и гнездо муравьев образуют информационную систему. По-видимому, чем сложнее такая система, тем сильнее она требует вмешательства особых «дурманящих» факторов, нарушающих ее нормальную работу и вызывающих эффект «творчества» — появление новой информации. Человек, совершающий даже небольшую творческую работу, также прибегает к помощи подобных стимуляторов, в частности табака или кофе.

Одурманивание рождает «измененные состояния сознания», в которых нарушаются нормальные, консервативные представления. Оно расслабляет скованное тело, стимулирует вокализацию, «развязывает язык»: захмелев, люди принимаются петь, плясать и спорить на высокие темы. Некоторые свойства мозга ослабевают, некоторые, наоборот, обостряются; часто напрямую стимулируются «центры удовольствия». Отдельные вещества могут повышать скорость реакции, способность к сосредоточению, расширять семантическую среду, «горизонты мышления». Положительное воздействие нейроактивных веществ широко используется в психиатрии. Конечно, наступает расплата за постоянство такого «вторжения» — привыкание, патологии. Но в «природных условиях» негативный эффект был невелик из-за ограниченности источников вещества, ритуальных и возрастных запретов.

Измененные состояния сознания повлияли на мифологические представления. Древние (да и современные) шаманы в экстазе опьянения уносились в Иные миры, создавая новые образы и даже целые религии. В конечном итоге дурман «присутствовал» при создании самой картины мира человека, насквозь мифологической даже и в наше время.

Дурман считался воплощением грозного хтонического божества, его «ядовитой кровью», причащение которой позволяло приобщиться к его магической силе. Эти ритуалы были переплетены множеством табу. Еще бы: человек, отведавший Нектар, получал особое мистическое Знание и власть, вторгаясь во владения божественных сил. Это вторжение он должен был компенсировать жертвой или претерпеть наказание — как некогда поплатились обитатели Рая.

Мифологическим символом психоактивных веществ были молодильные яблоки, нектар, хмель, мед-пиво. Пчела и бортник повсюду наделялись особой мистической силой и мудростью. Дикий мед, добыча которого была нелегким делом, больше служил не лакомством, а сырьем для сбраживания напитка. В него добавляли галлюциногены — получался «Мед поэзии», который-то и позволил Одину изобрести руны… «Вещества» содержались в колдовском зелье для оборотней, в мази для полетов на метле, которой пользовалась Маргарита, в зараженном спорыньей хлебе, который вызывал массовые безумия, вспышки ликантропии и повальное превращение девушек в сейлемских ведьм. С дурманом связан и образ Джинна, который появляется, «если потереть лампу». На самом деле, стенки металлической лампы натирали наркотической пастой (на основе конопли): при нагревании вещество испарялось, вызывая галлюцинации и пробуждая магические силы человека, Джинн «исполнял желания». Чувство религиозного экстаза нередко вызывалось за счет воскурения подобных составов в замкнутом объеме молельных помещений. Без их участия вообще едва ли возможно погрузиться в религиозную практику, полную откровений и искушений.

Повсеместно люди свершали обряд совместного одурманивания. Такой ритуал (даже в виде скромного чаепития или прикуривания) и по сей день сближает людей, облегчая их взаимопонимание. По сей день, как и в древности, он происходит во время Праздника — сакрализованного дня, посвященного божеству, которое в это время «гостит у празднующих». До сих пор сохранились и каноны этого ритуала. Так, праздничное меню обязано содержать спиртное и создавать иллюзию изобилия, поэтому оно приносит не только удовольствия, но и испытания для желудка. Во время трапезы должны идти разговоры о дурмане и звучать ритуальный смех. В сосудах таится не что иное, как кровь Диониса-Бахуса, змееподобного Духа Подземелья, подателя плодородия, произрастания (отсюда «зеленый змей»), здоровья, но и смерти, лжи, смеха… Поэтому бокал поднимают «за здоровье», ибо причащение кровью этого божества равноценно прямому обращению к нему.

Но и поэтому мораль новой эры, когда были низвержены старые «языческие» культы, стала считать опьянение грехом. Культ дурмана постепенно опутали многочисленные оковы: архаические табу, не позволяющие прикасаться к нему в запретные дни и тем, кто не прошел обряд инициации (то есть детям), монотеистические запреты, общественное порицание, законы юстиции. Эта «соломонова печать» несколько усмирила джинна и защитила многие цивилизации, которые, издавна культивировали виноделие и не спивались, или жевали бетель и не сходили с ума.

Однако народы, не имеющие такой защиты, сильно пострадали при встрече с новыми формами дурмана. Если табак, например, встретил в Европе прохладный прием, осуждался церковью, а в петровской России за курение полагалось суровое наказание, то у народов Севера он стремительно распространился, вызвав сильное пристрастие. Табак там курили все: взрослые, малые дети, девяностолетние старухи не расставались с трубкой, его нюхали, клали в рот, он был слишком дорог — так подмешивали порошок из коры, чукчи курили даже в бушующем море — огоньком внутрь… Ученый-ссыльный Владимир Богораз-Тан, исследовавший Север в прошлом веке, сообщает, что перебои с табаком вызывали у чукчей тяжелейшую депрессию: в такой год один зажиточный оленевод отказал в табаке своему брату, началась погоня, брат, убив его копьем, «рассек грудь и извлек прокуренное легкое, которое высушил и искрошил в кисет«… Другое новшество — изобретение перегонки спирта. Появление крепких напитков подорвало, например, процветающую цивилизацию доколумбовой Америки, а в ХХ веке вызвало деградацию северных народов Евразии («северная конкиста» проливала не кровь, а спирт, чайник с которым стоял в каждом сельпо), к которым можно отнести и русских, как ни печально это звучит.

Если в древности малочисленный и опутанный запретами дух дурмана приносил скорее пользу, чем вред, то современная приобщенность к нему молодежи и массовое производство, напротив, сделали его врагом человечества. Его ставшие безмерными запросы усугубляют экологический кризис, заставляя разрушать тропические леса под плантации коки, превращать в спирт древесину, зерно и прочие источники крахмала, раздувая войны за место под южным солнцем. Неограниченный доступ к психоактивным веществам ставит человечество перед угрозой «ухода в мир сновидений».

Некоторые общества имеют мощные этические ограничители, даже могут позволить себе смягчить правовые запреты и, например, поднять вопрос о легализации ряда наркотиков. Но большинство коллективов такой этики не имеют и беззащитны перед грозным божеством Дурмана, которое и ныне все так же сильно и требовательно к соблюдению ритуалов своего культа.

«ЗНАНИЕ — СИЛА» Номер 1/00.

оригинал: http://www.znanie-sila.ru/online/issue_620.html

следующая »»