Глава 22

Россия и спорынья. На рубеже XX века

Книга русского писателя С. Максимова, представляющая собой художественно-познавательную энциклопедию по истории хлебопашества на Руси, впервые вышла в 1873 году. Из книги понятно, что описанные выше методы средневековых пекарей по подмешиванию в муку спорыньи, мела и прочего во всю процветали в России еще в конце XIX века.

Кроме спорыньи, маклаки-плуты примешивают в муку отруби, песок, гипс, чтобы увеличить вес и взять за товар подороже. Хорошая настоящая мука та, которая совсем похожа на порошок, суха и без всяких посторонних запахов. Впрочем, за плутнями хлебных торговцев не угоняешься...

Мешаная мука бывает опасна для здоровья, когда смолота вместе со спорыньей, или так называемыми рожками, рогатою рожью. Это — болезнь зерна, которое вырастает длинным, иссера-черноватым, сладковатым на вкус. Мякоть спорыньи (она же рожки, спорыш, спорыня, спорня) сероватая, приторно-сладковатая на вкус и в пище ядовитая, особенно пшеничная. Поесть спорыньи, будет кружиться голова, ослабевает зрение, зашумит в ушах, человек отравляется. Пойдет зуд по пальцам рук и ног, а потом и по всему телу. В конце концов у больного является одышка, пальцы на ногах пригибаются к подошве, желудок лениво работает. Деревенские дети всех чаще подвергаются этой болезни, лакомясь сладковатою спорыньей. Некоторое количество ее в муке любят деревенские хозяйки за то, что от таких зерен хорошо подымается квашня, хорошо хлеб спорится (отсюда и ее название), то есть увеличивается объемом.¹

Вот еще одна разница с Европой. Там, как цитировалось ранее, «в прежние времена (в том числе и в средневековье) белый хлеб, который делают из пшеничной муки высшего помола, предназначался исключительно для господских и княжеских столов. Крестьяне же ели черный, прежде всего ржаной, хлеб, а потому часто травились спорыньей и затем в большинстве случаев умирали». В то время как «русские ели преимущественно хлеб ржаной, не исключая богатых и владетельных особ»², или, словами другого автора: «На Руси белый хлеб тоже был редким угощением, зато все, от крестьянина до царя, с удовольствием ели ржаные караваи», то есть глючили все поголовно:

Мука из ячменя и пшеницы была очень дорогой, поскольку ее импортировали из теплых стран. Поэтому белый хлеб и стал символом богатой, даже роскошной, жизни. Большая же часть населения Европы использовала для выпечки рожь, которая в средних широтах давала более обильные урожаи. Однако такой хлеб нередко приносил людям смерть. Дело в том, что рожь очень подвержена заражению спорыньей, токсичным грибком. В небольших количествах спорынья вызывает галлюцинации (не случайно, наверное, в Средневековье так часто случались видения и чудеса!), а при значительной концентрации грибка в муке человек гибнет от сухой гангрены, которую в народе называли «огнем святого Антония».
На Руси белый хлеб тоже был редким угощением, зато все, от крестьянина до царя, с удовольствием ели ржаные караваи. Над заезжими «немцами» только посмеивались, когда они не могли переварить тяжелого кислого русского хлеба... Даже в XIX веке, когда пшеница стала общедоступной, ржаной хлеб оставался самой востребованной выпечкой.³

Впрочем, в приведенных выше цитатах забыли упомянуть одну привилегированную касту, черным хлебом не питающуюся — священников. За исключением тех редких епископов, описанных, например в «Молоте ведьм», которые «лично» видели летающих на метлах ведьм и всякую прочую нечисть, эрготизм и смертность от эпидемий как-то странно почти обошли св. отцов (хотя эпидемий одержимости, например, в женских монастырях и приютах было не мало). Даже тысячу лет назад, во времена голода и людоедства в Европе, монахам часто все было нипочем:

Монах Андре из Флеры в своих сборниках нравоучительных текстов «Чудеса святого Бенедикта» оставил свидетельство о событиях в Орлеане, где в 1032 году произошли разрушительные бури. И здесь голод длился три года. Здесь также имели место людоедство, тяжелые физические недуги, невероятно высокая смертность. Впрочем, монахи, жившие в монастыре святого Бенедикта, а также в Клюни, похоже, смогли довольно безболезненно выжить.⁴

Может, это был Божий промысел? Может быть, Бог хранил своих верных рабов, а всех остальных карал за пресловутые «грехи»? Этот загадочный вопрос не обошли вниманием даже составители различных «викторин для знатоков», и он уже давно кочует по всевозможным «Что, Где, Когда». Вот так обычно выглядит вопрос вместе с ответом:

Вопрос: Во Франции в 1129 г. от болезни, которую называли «злыми корчами», «антоновым огнем», погибло более 14 тыс. человек. Ею болели и в других странах. Считалось, что небесная кара обрушивается на людей за грехи. И никто не мог подумать, что причиной ужасной болезни является хлеб, точнее, те черные рожки, спорынья, которые были на хлебных колосьях. Только в XIX в. было установлено, что спорынья содержит высокотоксичные вещества, алкалоиды, сохраняющие свои ядовитые свойства в течение 2-3 лет. В средние же века болезнь эту считали «карой божьей», тем более что болели ею все, кто угодно, кроме монахов, хотя монахи питались таким же хлебом. Чем же это объяснялось?

Ответ: Ядовитые свойства алкалоидов со временем постоянно снижаются и полностью исчезают через 2-3 года. В монастырях же, как правило, были огромные запасы хлеба. Они лежали годами, и за это время спорынья теряла свою ядовитость. Это и спасало монахов от страшной болезни.⁵

Это действительно так, спорынья при длительном хранении теряет свои галлюциногенные и ядовитые свойства, и подвалы монастырей, вероятно, ломились от зерна, полученного от всевозможных церковных десятин, но все же это лишь часть ответа. Ошибка лежит в словах «таким же хлебом». Отнюдь не таким.

Источником информации «знатоков» в данном случае являются «Рассказы о необычных грибах»⁶. Очевидно, тогда христианская догматика была мало известна. Вкушающие на обедне «Тело Христово» священники о черном хлебе даже думать не могли. Дело в том, что на изготовление церковных просфор идет мука исключительно пшеничная, а нарушающий этот порядок священник «зело тяжко согрешает и извержению попадет». В православии, например, это специально оговорено в Церковном Уставе о хлебе. Хлеб должен быть:

«от чистыя пшеничныя муки, водою пресною, естественною смешанный и добре испеченный, квасный, непресоленый, свежий и чистый. Иерей же, дерзнувый служити над хлебом зацвелым, сплеснелым или изгорчившимся, или черствым, или растленным, зело тяжко согрешает и извержению попадет, яко таинство на таковых видах не совершится»⁷.

И если, как отмечал Максимов, в народе спорынью любили «деревенские хозяйки за то, что от таких зерен хорошо подымается квашня, хорошо хлеб спорится (отсюда и ее название), то есть увеличивается объемом», то европейские монахи пекли пшеничный хлеб без спорыньи, дрожжей и прочей «закваски фарисейской», а российские хоть и квасной, но тоже белый. Исключения при этом, конечно, были, и не только во время голода или отсутствия пшеничного хлеба. Иначе мы бы вряд ли слышали об эпидемиях одержимости в монастырях. А их зафиксировано немало. И все же в Европе монахи предпочитали хлеб белый даже вне причастия. В России черным хлебом, в отличие от Европы, не брезговал ни царь, ни патриарх: «На первой неделе поста состоятельные монастыри через свои подворья в Москве подносили святейшему патриарху большой черный ржаной хлеб, бочонок кваса и бочку кислой капусты. Этот обычай дарить черный хлеб описал архидиакон Павел Алеппский, дважды сопровождавший (в 1656 и 1666 гг.) патриарха Антиохийского Макария в Россию: «Первое, что кладут на стол за трапезой, есть этот хлеб»⁸. Заметим, иностранных гостей удивлял этот обычай, иначе бы и внимания не обратили, и не описывали.

Все архимандриты-настоятели наиболее знаменитых монастырей присылали и торжественно подносили патриарху и другим знатным людям «огромный ржаной черный хлеб», который несли 4—5 человек, словно большой жернов, как благословение обители и «часть от хлеба отцов» монастыря, а вместе с ним бочонок квасу и бочонок квашеной капусты. Здесь архидиакон Павел отмечает, что русские питали особую любовь к ржаному хлебу, предпочитали его пшеничному, считали, что он «придает силу» и что от него «получается благословение». Мы видели, — пишет он, — как возчики и другие простолюдины завтракали им, словно это была превосходная халва.⁹

К началу XX века ситуация со спорыньей в России не настолько сильно изменилась, как этого бы не хотелось тогда замечать отдельным ученым:

В наше же культурное время она встрѣчается только как рѣдкость, напримѣр в нѣкоторых сырых мѣстностях или в неурожайные годы, вслѣдствiе порчи хлѣба в зернѣ, которая начинается при примѣси к мукѣ рожков в количествѣ 1/10*¹⁰

Отметим, что по современным данным эрготизм может развиться при 2% -ном заражении зерна (Тутельян), а Шапиро в 1911 году приводит 10%. То есть на начало XX века «пятикратный глюк еще не глюк». Впрочем, галлюцинации могут начинаться при еще в 20 раз меньшей дозе, а при цифрах, указанных врачом, впору уже вплотную столкнуться с другой проблемой — отваливающихся ног, ушей, носов и членов, ибо при таких дозах, как известно из любого справочника, «наступает резкое сужение капилляров пальцев рук и ног, ушных раковин, крыльев носа. Ткани, лишенные питания, темнеют, а затем некротизируются».

К тому же доктор Шапиро погорячился, заявив, что спорынья в его время «встречается только как редкость, например в некоторых сырых местностях или в неурожайные годы». Ибо и в урожайные годы народ нередко голодал, да и неурожайные были не редкостью. Бунин в «Деревне», написанной за год до того, в 1910-ом, писал: «Господи, что за край! Чернозем на полтора аршина, да какой! А пяти лет не проходит без голода. Город на всю Россию славен хлебной торговлей, — ест же этот хлеб досыта сто человек во всем городе». Где голод, там начинают есть хлеб любой, даже зная о вреде спорыньи, и начинают галлюцинировать и «дуреть». Видимо, Бунин не зря назвал свою деревню Дурновкой… А еще годом раньше, в 1909 году, газеты писали о громадном (вспомним нормы нынешнего ГОСТа — не более 0.05%) заражении ржи спорыньей в некоторых губерниях:

«Русскiя Вѣдомости» (11 сентября 1909 г.) пишут из Владимiрской губернiи: «Во ржи урожая нынѣшняго года оказалось громадное количество спорыньи (от 8% до 20%). В больницы доставляются уже больные с признаками отравленiя спорыньей. Зарегистрировано нѣсколько смертных случаев».¹¹

Врач Черкутинской земской больницы Н. Островскiй сообщает: «Первыя порцiи новаго хлѣба оказали свое дѣйствiе. Ко мнѣ в больницу поступила женщина, отравившаяся новым хлѣбом со спорыньей — поѣла его, а в ночь открылись судороги и сведенiе кистей рук. Спорынья вызывает сжатiе кровяных жилок, от чего получается онѣмѣнiе конечностей и их похолоданiе. Руки и ноги затѣм судорожно сводит, а дальше и всего человѣка начинает корчить. Больному грозит омертвѣнiе пальцев, кисти и даже цѣлой руки и ноги, иногда по выздоровленiи остается на всю жизнь слабоумiе, слѣпота».¹¹

«Новая Русь» (1 октября 1909 г.) сообщает оттуда же: «Отравленiе крестьян спорыньей принимает ужасающiе размѣры. Зарегистрировано уже 60 случаев, из них много со смертельным исходом. Земством выпущены воззванiя, рекомендующiе осторожность при употребленiи в пищу ржи. В Духовщинском уѣздѣ Смоленской губернiи было 15 случаев смерти от отравленiя спорыньей, в изобилiи находящейся в хлѣбѣ нынѣшняго урожая».¹¹

Количество умерших в этих эпидемиях, на первый взгляд, не впечатляет по сравнению со средневековьем, но ведь мы говорим о XX веке, когда о вреде спорыньи уже прекрасно известно, зерно обычно веется веялками, а не лопатами, как раньше, и какой-то санитарный контроль уже существует. К тому же народ уже, наконец, осознает ядовитость спорыньи. Врач Кабанского участка Переславского уезда Владимирской губернии отмечает: «сами крестьяне, по-видимому, убедились, что новый хлеб ядовит и многие из них прекратили употреблять его в пищу»¹². Тем не менее только на этом участке он регистрирует 292 случая отравления спорыньей (ibid).

Годом раньше газета «Русское Слово» писала о продолжающемся распространении спорыньи:

Опять спорынья. Мы уже сообщали о появлении на крестьянских полях Звенигородского уезда большого количества спорыньи, вызывающей, как известно, при подмеси в хлеб болезнь, называющуюся «злой корчей».
Теперь в губернскую управу поступило сообщение о появлении спорыньи и в Клинском уезде.¹³

Еще за три года до этого архангельская газета призывала крестьян бороться со спорыньей. Раз дальше пошли эпидемии, то, видимо, без особого успеха.

Прочитавши о спорынье и ее вреде, пусть каждый хозяин приступит сейчас же к очистке ржи от рожков спорыньи, не глядя, что сосед не приступает и не очищает свою рожь».¹⁴

После революции в России будет еще несколько эпидемий, в том числе и самая крупная в XX веке, упоминаемая Хофманном.

До недавнего времени, похожие на эпидемии вспышки отравлений спорыньей регистрировались в большинстве европейских стран и некоторых районах России. С развитием сельского хозяйства и с приходом в семнадцатом веке понимания, что содержащий спорынью хлеб и являлся их причиной, частота и масштабы эпидемий эрготизма значительно уменьшились. Последняя крупная эпидемия случилась в некоторых районах юга России в 1926-27 годах.¹⁵

С 1926 до 1927 гг. сообщалось о приблизительно 11 319 случаях эрготизма при населении 506 000 в окрестностях Сарапула около Уральских гор.¹⁶

Вероятно, случаев отравления было намного больше, так как миколог профессор А.А. Ячевский приводил эти данные только для 1926 года.¹⁷

Это была последняя массовая эпидемия в мире.

И как бы ни хотелось не замечать проблем и идеализировать отечественную историю, приходится признать правоту автора следующих строк:

Над бумажным обелиском
Не расплакаться звезде —
Жив в истории российской
Стойкий запах ЛСД.

(Анна Михеева. «Спорынья»)

1. Максимов С. Куль хлеба и его похождения. Санкт-Петербург, 1873.

2. История хлебопечения на Руси (http://www.hleb.net/history/rus-hist/index-r.html)

3. Анна Лазарева. Слово о хлебе. Журнал «Стиль», 2003

4. Эдмон Поньон. Повседневная жизнь Европы в 1000 году. М. 1999.

5. «Знатоки на Волге». Вопрос 110. (http://znv.renet.ru/archive/1999/08/148.htm)

6. Конарев Б. Юный натуралист. 1977. N 8. С.33-34

7. Как просфора используется в богослужении (http://azbyka.ru/dictionary/21/chto_takoe_prosfora-all.shtml)

8. Епархиальная газета «Православная Удмуртия», № 8 (74) от 7 марта 2003 г. (http://pasxa.eparhia.ru/greatpost/statji/kpnp_prudm/)

9. Протоирей Лев Лебедев. Москва XVII века глазами архимандрита Павла Алепского. М.1995 (http://www.rus-sky.com/gosudarstvo/moskva/moskva.htm)

10. Шапиро Б. Фармакологiя.— «Т-во А. С. Суворина — Новое Время», 1911.— 284 с. цит. по (11).

11. Аржанов Н.П. Неисчерпаемость рожденной во ржи: опасные и целебные дары Королевы кукушек. «Провизор» № 23, 1999 г. (http://www.provisor.com.ua/archive/1999/N23/arganov.htm)

12. С. Ключарёв. Отравление спорыньёй в Кабанском участке, Переславского уезда за период времени с 1-го сентября по 31-е декабря 1909 г. // Врачебно-санитарная хроника Владимирской губернии. 1909. Декабрь. С. 2-6. (http://pki.botik.ru/articles/t-med-sporynia1909klucharev.pdf)

13. «Русское Слово» (ежедневная газета, выходила в Москве с 1895 г.), 01 сентября (19 августа) 1908 года. (http://starosti.ru/archive.php?m=9&y=1908)

14. Архангельские губернские ведомости, 8 января 1905 г. (http://www.pravdasevera.ru/?id=16203)

15. Альберт Хофманн. ЛСД — мой трудный ребенок. 1980.

16. Paul L. Schiff, Jr., PhD. Ergot and Its Alkaloids. American Journal of Pharmaceutical Education, 2006, 70(5): 98 (http://www.pubmedcentral.nih.gov/articlerender.fcgi?artid=1637017)

17. Ченкин А.Ф. Экономика и организация защиты растений, 1974.

© Absentis 2004, updated